Версия для слабовидящихЗуй Евдокия Прокопьевна
Евдокия Прокопьевна родилась 6 марта 1940 года в Белорусской Советской
Социалистической Республике – в Могилевской области, в Горецком районе, в деревне Андеколово.Война началась, когда Евдокии Прокопьевне был один год. Отца сразу же забрали служить. Маме приходилось работать, чтобы прокормить семью, – у Евдокии была ещё младшая сестра.
Позже приехал дедушка, мамин папа: бабушка умерла, и он не захотел жить один в другой деревне.
Потом пришли немцы и сожгли всю деревню. Оставили только два дома – дом семьи Евдокии и еще один, где оборудовали свой штаб. Семья перебралась в окоп. Немцы часто заходили к ним, приносили то конфеты, то горошек, то батон. По рассказам мамы, немецкие солдаты плакали и говорили, что у них тоже есть дети – у кого двое, у кого трое – и жестами показывали, какого они роста.
И вот настоящая война добралась и до них… Пришло много солдат, девочка не понимала, где – наши, а где – немцы. Стали стрелять, кто-то кричал, чтобы мы не вылезали из окопа. Загорелись дома, где жили немцы…
Потом их увезли в Польшу, там они жили до конца войны.
Война закончилась, и им предложили вернуться в Белоруссию. Вот только дедушка отказался – он встретил там женщину и решил остаться с ней. Дедушка просил маму тоже остаться, но она все надеялась, что вернется папа. Женщина помнит, как один раз к маме сватался мужчина, предлагал жить вместе, но она не согласилась, все ждала и надеялась. Но папа не вернулся – пропал без вести. Как не пришли с той войны и два его брата, и два брата мамы…
Когда семья вернулась домой, то в деревне не было ни одного дома. Стали делать землянки, копали ямы, обивали их досками. Окна были почти у самой земли.
После войны осталось очень много мин, страшно было ходить:
«Я помню, как трое мальчишек нашли мину, а она взорвалась. Два мальчика погибли, а другой сильно пострадал. Помню, как отец этого мальчика нес его на руках, как он кричал и плакал, было очень страшно. И таких случаев было много и не только среди детей, но и взрослые погибали».
Был жуткий голод, и тяжелее приходилось тем, у кого в семье не было мужчин. Дети ходили по деревне и просили, кто что даст – кто – хлеба, кто – картошки. Весной и осенью собирали на полях остатки картошки. Мама устроилась в колхоз телятницей. Евдокия с сестрой ей помогали. Школа была недалеко от телятника, и каждую перемену девочки бегали туда, чтобы поесть комбикорм. Потом мама уехала заготавливать лес, а сестры оставались смотреть за телятами. Утром, перед школой, они их кормили, а после занятий гнали на речку.
Там стояли корыта, куда девочки наливали воду, и телята пили. А вечером они снова бежали их кормить. Все время с весны до поздней осени дети ходили босиком, а зимой ходили в лаптях и рваных фуфайках.
Спустя время землянка начала гнить, и их поселили в сарай с двадцатью двумя телятами. С ними поселили также одну одинокую немую женщину. Она не работала, а ходила по деревне и просила милостыню. И что наберет, всем делилась с девочками. Благодаря ей семья и выжила.
Когда стали вербовать на работу в Карелию, семья отправилась туда. Так, с 1954 года Евдокия Прокопьевна Зуй живет в нашей республике. Приехав в Карелию, она 2 года училась в Суоярвском районе в ремесленном училище на повара. С 1956 года работала поваром на лесозаводе в Суоярвском районе.
Все, что рассказывает про годы войны Евдокия Прокопьевна, – это повествование со слов мамы, так как сама Евдокия была в те годы совсем маленькая и помнит очень мало.
